Abstract
Действительное причастие прошедшего времени типа napsavší возникло в чешском литературном языке по русскому образцу в конце второго десятилетия XIX века. В предыдущей статье (Giger 2008) описано, как в переводах с русского Й. Юнгманна русское действительное причастие прошедшего времени еще в 1807 г. переводилось иными грамматическими средствами (напр. деепричастиями) и только позднее (1820 г.) стало употребляться действительное причастие прошедшего времени типа napsavší. В предлагаемой статье показывается, что такие случаи в ранних чешских переводах с русского на самом деле очень редки: среди переводимых в то время текстов много т. наз. «народных песней», для которых причастия и деепричастия вообще нетипичны. Кроме того, по результатам проведенных до сих пор выписок создается впечатление, что действительное причастие прошедшего времени было заведено в нормативную грамматику чешского языка (Nowotný z Luže 1818) раньше, чем оно стало фактически употребляться в текстах (первый пример в письмах Юнгманна происходит с половины 1819-го года). Таким образом, можно считать, что начало употребления действительного причастия прошедшего времени в чешском языке XIX века было в первую очередь не результатом потребностей при переводе с русского, а целенаправленным актом кодификации в среде филологически образованного окружения Юнгманна. Частотность нового причастия остается в первой половине XIX века очень низкой. Несколько выше она видимо в историографических произведениях. В предлагаемой статье обсуждается гипотеза, что причиной этого могло быть восприятие «Истории государства российского» Н. М. Карамзина в окружении Й. Юнгманна уже с 1820-го года.
Giger, M